Форум » » Chronicles, ориджинал, R, humor, angst,romance.В процессе.Глава 14 от 25.04.09 » Ответить
Chronicles, ориджинал, R, humor, angst,romance.В процессе.Глава 14 от 25.04.09
Лола: Автор: Лола (volha90@rambler.ru) Бета: Donnie Darko Название: Chronicles Жанр: slash, humor, angst, romance Рейтинг: R (в последствии возможно NC-17) Размер: Макси Саммари: Каждую ночь Егор видит кошмар, в котором убивают неизвестного ему парня. И вот однажды к ним в школу приходит новичок.... Предупреждение: нецензурная лексика. POV персонажей, насилие (возможно изнасилование) Архивирование: Только с моего разрешения От автора: Реальная жизнь, реальная школа, реальная квартира. Вот, только вымышленные герои и вымышленные события. начало тут
Ответов - 83, стр:
1 2 3 4 All
My soul is sun: SeiRan, я смотрел! Точно там такое было! Лола, Потрясающе!!! Меня давно на сайте не было, и больше всего грустила, что проду прочитать не могу. Как же я был рад, когда проды оказалось так много, да и ещё такой потрясающей! Автор, я тя люблю!!! и конечно же с ОГРОМНЫМ, как эти буковки, нетерпением жду продку)))!!!
Лола: SeiRan, хорошая заповедь, буду следовать =) My soul is sun, ой, ну я рада, что понравилось ))) Постараюсь не затягивать с продой.
SeiRan: Сделай плиз что бы он выжил.
Лола: SeiRan, ладно, уломали. Влад будет жить =)
SeiRan: уряяяяяяя!!!!!!
Кэмури: Лола пишет: ладно, уломали. Влад будет жить =) вот интересно когда же он всетке уже начнет жить
Лола: Кэмури, скоро, у автора проблемы с вдохновением....
Лола: Глава не полностью. В ближайшее время постараюсь выложить продолжение. Глава 13 Часть I День воспоминаний «Вера, ты одна осталась у меня…» © Анастасия Приходько, «Вера» Сергей Володя... Вовка… Сколько лет мы вместе? Я точно не помню. Ты же знаешь, что я постоянно путаюсь в датах. Да, есть люди, страдающие топографическим кретинизмом, а я страдаю временным. Ты всегда подшучивал над моей неспособностью подсчитать, сколько времени прошло с того или иного момента, а я постоянно обижался… Но все же, сколько? По самым приблизительным подсчетам получается около восьми лет… Да, точно. Мы впервые встретились, когда я был еще в седьмом классе. Как давно это было… Помню, в тот день я опоздал на уроки и получил грандиозный разнос от Вилки, а ты, только что перешедший в нашу школу девятиклассник, спас меня, сообщив ей, что ее ждут на педсовете. Я после еще плакал, сидя на подоконнике, а ты меня успокаивал… Вот так и зародилась наша дружба. Седьмой и половина восьмого класса пролетели как в сказке. Я бы счастлив, потому что рядом со мной были лучшие друзья: ты и Егор. Вы всегда поддерживали меня, утешали, когда отец решал взяться за мое «воспитание» (то есть устроить разбор полетов с последующей поркой). Мы вместе гуляли, веселились… В общем, горя не знали. Но это длилось недолго. В конце восьмого класса я стал замечать, что твое поведение изменилось. Ты все так же хорошо ко мне относился, но при этом стал отдаляться. Я понимал, что разница в два гола сильно усложняет наши отношения (это сейчас нам она кажется незначительной, но тогда… Тогда даже полгода могли выстроить непреодолимый барьер в отношениях двух людей), что у тебя появились новые интересы (все-таки десятый класс, как ни как)… А это значит взрослая… ну, почти взрослая жизнь. О том, что ты оставался ребенком, напоминала только зависимость от денег родителей. Так же у тебя появилась девушка. Кажется, ее звали Рита. Это тоже не способствовало нашему близкому общению. Хорошая была девчонка: добрая, отзывчивая, любящая… Такие впоследствии становятся хорошими матерями. Я тогда еще жутко ревновал: как же так, ты уделяешь внимание не мне, своему другу, а какой-то пигалице крашенной (да-да, она тогда выглядела в моих глазах именно так). Дулся на тебя по любому поводу… Эх, знал бы о том, что случится дальше, вел бы себя более сдержанно. Девятый класс мы с тобой практически не общались. Не было времени. Ну, оно и понятно: у тебя были подготовительные курсы, работа, девушка, плюс подготовка к экзаменам: как к выпускным, так и к вступительным. Да и у меня тоже не было времени лишний раз чихнуть: регулярные отношения с отцом, который с каждым годом становился все деспотичней. Мама лишний раз ему слово поперек сказать боялась. Я же был не из робкого десятка (да и сейчас, в принципе, таким остался), постоянно ему перечил, поэтому ходил вечно побитый. Так же приходилось подрабатывать, чтобы накопить денег на новый скейт (отцу мое «проебывание времени» категорически не нравилось, и он, чтобы помешать, перестал мне давать мне деньги вообще). Еще и учителя в преддверии экзаменов заваливали домашкой по самое «не хочу». С тобой мы могли поболтать только изредка, когда ты заглядывал в Мак, где я подрабатывал (а что? Платят там не плохо и от дому в двух шагах), но утолить голод общения за те жалкие тридцать минут брейка не удавалось. А вот в десятом классе мы стали видится гораздо чаще. Ты уже поступил, да и я позволил себе немного расслабиться. Мы часами могли болтать обо всем на свете, и темы для разговоров не иссякали. Я знал, что ты тоже когда-то увлекался скейтбордингом и пригласил тебя в нашу с Егором команду. Егор был ее негласным лидером, именно тогда он получил свою звучную кличку. А все случилось из-за того, что ты, понаблюдав за тем, как он строит новичков, как показывает новый, недавно откопанный в интернете трюк, усмехнулся и сказал: - Эй, Босс, не переусердствуй, а то завтра шевелиться не сможешь! Егор тогда только посмеялся и ответил, что тренируется, чтоб в будущем было легче, но кличка после того раза закрепилась за ним намертво. Это случилось в середине января, у тебя тогда были каникулы, а я пришел к тебе в гости на выходных. Ты сказал, что достал отличную порнуху и предложил ее посмотреть. Естественно, я согласился. Пиво и порно – вот что нужно для полного счастья нормальному пятнадцатилетнему подростку. Порнуха действительно оказалась отличной. Сюжетная. Герои не тупо трахались перед камерой, изображая страстные вздохи, когда объектив камеры нацеливался на них. Они именно играли (очень хорошо, надо отметить). Это была переделанная пьеса Шекспира (кощунство, понимаю, но тогда я об этом мало задумывался), где секс представлял собой приятное дополнение к основному действию. Конечно же, я сразу возбудился, , но пытался скрыть это, бесполезно, как оказалось. Ты все равно заметил мое состояние и предложил свою помощь, добавив, что все так делают. Я тогда покраснел, как вареный рак и отказался. Ты только пожал плечами и, отодвинувшись, равнодушно уставился в экран. А я, отговорившись делами, по-быстрому слинял домой. Той ночью я долго не мог заснуть. Стоило задремать, как перед глазами начинали всплывать события прошедшего дня. Я тогда не понимал, почему мое сердце забилось как бешеное, стоило тебе заикнуться о «взаимопомощи». А на следующий день, когда мы встретились на тренировочной площадке, ты сделал вид, будто ничего не случилось. Я подсознательно чувствовал, что ты на меня обиделся, вот только никак не мог понять за что. Когда я подошел к тебе, чтобы извиниться за вчерашнее, ты только махнул рукой и сказал, что не произошло ничего такого, чтобы требовало моих извинений. Обрадованный такой новостью, я быстро распрощался с тобой и убежал домой делать домашку. Инцидент был исчерпан, мы снова стали общаться как прежде. Я больше не вспоминал об этом случае вплоть до конца учебного года. К тому времени у тебя появилась новая девушка (ее звали Юля, с Ритой ты расстался еще два месяца назад), и я опять начал ощущать недостаток твоего внимания. Я тогда не понимал, почему начинал беситься каждый раз, когда видел тебя с ней. Все прояснилось двадцать восьмого июня, на твоем дне рождения. Ты решил отпраздновать свое совершеннолетие на широкую ногу (благо, средства позволяли), заказав для этого ресторан, лимузин, а так же пригласив музыкантов. Было много гостей: близкие друзья, бывшие одноклассники, приятели из универа, ну и, конечно же, твоя девушка. Многие решили добираться до ресторана своим ходом, но самых близких (то есть меня, Егора, Женю, Броню и Юлю) ты посадил в «свой» лимузин. По дороге к месту празднования мы пили, веселились, вернее, я только делал вид, что счастлив, а на самом деле мне почему-то было больно видеть, как ты обнимаешь эту швабру. А когда ты поцеловал ее под бурные аплодисменты всех (почти) присутствующих, я был готов ей шею свернуть. «Да как она смеет прикасаться к моему Владу?!» - думал я. Моему… Я никогда раньше не считал тебя своим. Я не мог понять, что же чувствую по отношению к тебе, но мне было плохо, ревность как кислота разъедала меня изнутри. Так же я почему-то до безумия хотел оказаться на месте Юли, хотел, чтобы ты обнимал меня так же, как обнимаешь ее в данный момент, хотел, чтоб ты не ей, а мне шептал на ушко всякие романтические глупости. Еще я очень боялся своих чувств почти так же сильно, как боялся потерять нашу дружбу. За время пребывания в ресторане я напился до такой степени, что мне стало плохо, и Егору пришлось на себе тащить меня в туалет и ждать, пока меня не перестанет выворачивать наизнанку. Помню, как я в полуобморочном состоянии склонился над раковиной, опершись об нее локтями, и ждал, когда пока у меня перестанут дрожать колени, а внутренности скручиваться узлом. Ты тогда, не обнаружив нас в зале, отправился на поиски. Мне было очень стыдно за то, что ты увидел меня в таком состоянии. Отправив Егора к остальным, ты обнял меня за плечи и спросил: - Очень плохо? Я тогда только кивнул и согнулся над раковиной из-за нового приступа тошноты. - Прости меня, пожалуйста, - прошептал я, дрожащими руками смывая с лица остатки рвоты и полоща рот холодной водой, - У тебя сегодня день рождения, а ты вместо того, чтобы веселиться с остальными, должен наблюдать эту отвратительную сцену. - Сереж, все в порядке, - ты протянул руку и погладил меня по голове, пытаясь успокоить, но это простое действие вывело меня из себя. - Прекрати обращаться со мной как с ребенком! - крикнул я, отпихивая в сторону твою ладонь, - Мне шестнадцать через месяц исполнится, а ты все относишься ко мне как к сопливому семиклашке! - Но ты и есть ребенок! – несмотря на все мои протесты, ты крепко обнял меня, - Тот самый сопливый семиклашка, которого я встретил в кабинете Вилки. - Нет! – хоть ты держал крепко, я все же не оставлял попыток освободиться, - Не трогай меня! Я уже не тот мелкий! Я вырос! Вырос… - проговорив это, я всхлипнул, чувствуя, что еще секунда, и я разрыдаюсь. - Каким был, таким и остался, - хмыкнул ты, прижимая меня к себе еще сильнее, - Маленький пьяный мальчик, который очень любит закатывать истерики на пустом месте. А мне другого и не надо. - Заткнись! Иди к своей подружке, а меня оставь в покое! – я все-таки смог вывернуться из твоих объятий и заперся в ближайшей кабинке, - Отвали! Видеть тебя больше не могу! – у меня окончательно сдали нервы и я разрыдался. Из-за своих всхлипов я не расслышал твои последние слова, но понял, что ты ушел. Я просидел в туалете еще полчаса, пока не вернулся Егор и не сказал, что нам пора домой. А на следующий день я уехал к родственникам на Украину. Но даже будучи отделенным от тебя тысячами километров, я не мог забыть звуки твоего голоса. Ты снился мне каждую ночь, и мне казалось, что я слышу, как ты произносишь столь желанные для меня слова: - Я люблю тебя… Но, проснувшись, я понимал, что это был всего лишь сон, больная фантазия воспаленного сознания, и мне просто почудилось, что я слышал эти слова, прячась от тебя в кабинке туалета. Я просто уверял себя, что был тогда сильно пьян и расстроен, что ты никогда бы не сказал подобного. Я чувствовал, что начинаю сходить с ума. Я считал себя ненормальным из-за того, что влюбился в парня, причем не просто в парня, а в своего лучшего друга. Свой шестнадцатый день рожденья я провел в одиночестве, забившись в домик на дереве и подняв веревочную лестницу, чтоб никто не смог меня побеспокоить. А все из-за того, что, гуляя утром с родителями по набережной, мя наткнулись на пару геев, самозабвенно целующихся в тени раскидистого клена. Отец, увидев это, разорался и пообещал покалечить обоих, если они немедленно не уберутся из нашего поля зрения. А потом всю дорогу дома он разглагольствовал на тему: «душить надо подобных уродов еще в колыбели». Затем повернулся ко мне и сказал: - Серый, если узнаю, что ты тоже из этих, убью! – и дал мне подзатыльник. В итоге я, вернувшись, забрался в свой домик на дереве и разрыдался как маленький ребенок, ощущая себя уродом, не имеющим права на существование. Шестнадцатый год моей жизни обещал стать для меня самым ужасным. Приехав в начале сентября в Питер, я постарался отдалиться ото всех, в особенности от тебя. Но это оказалось не так-то просто сделать. Пусть мы и виделись редко, но ты приходил на все тренировки, а на площадке тебя было просто невозможно игнорировать. Мы даже дрались пару раз из-за моего нежелания иметь с тобой ничего общего. А в ноябре мои нервы сдали окончательно. Это случилось в конце месяца, когда я увидел тебя с очередной девушкой (позже я узнал, что она была всего лишь твоей хорошей знакомой из универа). Я тогда убежал (почему-то в сторону твоего дома), а ты погнался за мной. Догнал ты меня как раз у своего подъезда и, не слушая моих воплей, поволок меня к себе в квартиру. Твоей мамы дома не оказалось (впрочем, как и всегда. Тяжелая работа у переводчика в крупной торговой компании, дома она практически не бывала из-за постоянных командировок). Закрыв за собой дверь, ты толкнул меня в комнату и, усадив на диван, заставил все объяснить. Если честно, то я ожидал чего угодно: криков, упреков, даже ударов, но я не был готов к тому, что ты просто наклонишься и поцелуешь меня. В тот момент я просто остолбенел и даже не сопротивлялся, когда ты опрокинул меня на спину и стал целовать все, до чего мог добраться: лицо, шею, грудь, живот, а твои руки уже возились с застежкой джинсов. А потом я уже был не в состоянии сопротивляться. Твои нежные поцелуи и прикосновения отнимали у меня силы, высасывали душу, оставляя после себя только жгучее удовольствие. Очнулся я только тогда, когда ты склонился ниже и осторожно коснулся языком головки моего члена, обводя ее по кругу, а затем, погрузил ее в свой рот. На мою просьбу прекратить ты ответил, на секунду оторвавшись от процесса: -Я слишком долго ждал и теперь уж точно никуда тебя не отпущу, даже не проси, - и возобновил ласки. Кончил я очень быстро, спустя минуту, превратившуюся для меня в вечность. Я не успел тебя предупредить, поэтому, когда струя спермы выстрелила тебе в рот, ты закашлялся от неожиданности, но проглотил все, а затем прижал меня к себе и счастливо вздохнул. Такого сильного оргазма я не испытывал еще ни разу. Я долго не мог прийти в себя: в ушах звенело, а перед глазами расплывались цветные пятна. Я чувствовал твои легкие, будто крылья бабочки, поцелуи и ощущал себя самым счастливым человеком на земле. Ну и пусть я оказался уродом, главное, я знал, что ты меня любишь и никогда не бросишь. Глаза слипались, и я уже ничего не соображал. Слишком устал после такой бурной разрядки. Я почувствовал, что ты поднял меня на руки и перенес в свою комнату. Уложил на кровать, раздел, потом лег рядом и укрыл нас обоих одеялом.
Кэмури: Замечательно) Чувства описаны просто писк. Мой поклонте Лола) *торчит ждет проды*
ЛеЛьКа СеВ: очень понравилось! романтика, первое чувство, нежность.... надеюсь на скорое продолжение!
Лола: Кэмури, ЛеЛьКа СеВ, Спасибо))) Я постараюсь дописать как можно скорее
Лола: Глава 13. День воспоминаний. Часть II И опять глава не полностью. Она получилась слишком большой и у меня просто не хватает времени все переписать (вот и выкладываю по кусочкам) :( Проснувшись, я боялся взглянуть тебе в глаза. Думал, ты скажешь, что все это было ошибкой и что я должен забыть о случившемся. Но ты быстро развеял мои сомнения, сонно улыбнувшись и сказав, что любишь меня, а потом, легонько чмокнул в нос. В тот момент я был готов умереть на месте от счастья. Ты предложил остаться у тебя на ночь, пообещав, что не станешь ко мне приставать, но, когда я позвонил домой, чтоб отпросится, отец устроил мне разнос и велел немедленно возвращаться. Делать было нечего, пришлось подчиниться. Ты поцеловал меня перед уходом, и я понял, что теперь мне не страшен гнев отца… нет, не так, что теперь мне вообще ничего не страшно. Время шло, мы с тобой встречались, ходили на свидания, в кино, гуляли, а так же катались на скейте. Иногда зависали у тебя дома, болтая о всякой ерунде, целуясь до умопомрачения (только целовались, так как ты пообещал не принуждать меня к сексу, пока я не буду готов) и строя планы на будущее. Иногда, когда у тебя рано заканчивались пары, ты забирал меня из школы, и мы ехали в город. Я обожал эти внезапные свидания, в них присутствовала та неуловимая романтика, которую можешь почувствовать, только рискуя быть замеченным и разоблаченным. Мы сидели в маленьком уютном кафе на Невском (его, к сожалению, закрыли год назад, а я даже не запомнил названия, потому что мы всегда называли его просто «Наша кафешка»). Ты всегда заказывал мне шоколадный коктейль и мороженное, зная, что я обожаю все, в состав чего входит какао. Это было НАШЕ место, и никто не имел права вторгаться в этот маленький шоколадный рай. Но беззаботные деньки, к сожалению, кончились слишком быстро. Случилось то, чего я боялся больше всего на свете. Однажды в городе нас увидел отец. Ладно бы просто увидел! Позже я узнал от мамы, что он застал нас именно в тот момент, когда ты наклонился и поцеловал меня прямо на улице. Страшно вспоминать, что случилось, когда я вернулся домой. На пороге меня встретил взбешенный отец. Он даже не дал мне разуться… Первый удар пришелся в лицо, второй – в живот, а дальше я уже перестал понимать, куда он меня бьет. Я согнулся пополам, закрыв голову руками, а он принялся пинать меня, стараясь попасть по самым чувствительным местам. Скорчившись на полу под градом ударов, я отключился. Очнулся я уже в своей комнате. Голова гудела, как чугунок, по которому со всей силы ударили ложкой, была такой же тяжелой и кружилась. Меня тошнило, а во рту ощущался металлический вкус крови. За стенкой слышались крики отца: - Я растил сына, а не шлюху, которая готова подставить зад первому встречному, да еще и ловит кайф от этого! – орал он, - радуйся, что я еще не убил твоего полуебка! Но, если ты вякнешь еще что-нибудь, я обязательно это сделаю! Пусть проваливает! Чтобы когда я вернулся, этого ублюдка здесь не было, иначе он пожалеет, что родился! Мама что-то ему ответила, я не мог разобрать слов, но отчетливо слышал ее всхлипы. Послушался звук удара, а потом хлопнула входная дверь. Когда мама зашла в комнату, у нее на щеке красовался широкий пунцовый след от отцовской ладони. - Сереженька… - прошептала она, осторожно присаживаясь на край кровати. Я видел, как в ее глазах блестели слезы и только за них я был готом убить отца. Он был недостоин, чтобы такая золотая женщина как моя мама плакала из-за него. - Мам, он тебя ударил? - Все нормально, он отойдет, – так же тихо ответила она, - Ты мне скажи, пожалуйста, что у тебя с этим мальчиком? - Я его люблю, - сказать это оказалось на удивление легко. – Очень сильно. Прости мама. Я сейчас уйду, только вещи соберу. Я не мог смотреть на то, как мама убивается, поэтому встал и, шатаясь, прошелся по комнате, прикидывая, что и куда стоит упаковать. Потом стал укладывать свои вещи в чемодан, чтобы чем-то занять руки и не думать о том, что мама останется жить с этим психопатом. - Куда ты пойдешь? - Наверное, к Владу… - прозвучало неуверенно. - Горюшко ты мое, - мама встала и прижала меня к себе, - ну почему ты не влюбился в какую-нибудь милую девочку… Все бы тогда было намного проще. - Вот такой я урод… - выдал я прочно засевшую в моей голове еще с лета мысль. - Не смей… - мама отстранилась и сердито глянула на меня, - Никогда больше не смей так про себя говорить. Ты чудесный ребенок и мне не важно, кого ты любишь, главное, чтобы ты при этом оставался счастливым. Хотя я, конечно, огорчена тем, что ты выбрал для себя такую судьбу. Как бы я хотела, чтоб у тебя была нормальная семья, дети… Может, ты потом это перерастешь? - Думаю, нет. Извини, мамуль, – я еще раз прижался к ней, позволив погладить себя по макушке, как в детстве, а потом решительно отстранился и продолжил сборы. - Солнышко мое… - Мам, давай не будем меня жалеть? Это мой выбор, и мне разбираться с последствиями. Извини, мне нужно быстрее собраться и уйти, пока он не вернулся. Хватило одного чемодана, двух спортивных сумок, рюкзака и кейса с ноутбуком, чтобы забрать из комнаты все, что я мог бы унести в первую очередь – вещи, которые были мне особенно дороги. Остальное мама обещала отдать мне позже, хотя я очень сомневался, что отец позволит ей это сделать. Нагруженный вещами, я отправился на трамвайную остановку. У меня болело все, включая глаза, один из которых порядком заплыл, а носа я вообще не чувствовал. Люди косились на меня и опасливо отходили в сторону. Я ушел из дома, даже не глянув в зеркало, и прекрасно представлял, как выгляжу со стороны: нос, по ощущениям, сильно распух, а правым глазом я вообще ничего не видел. Негнущимися пальцами я нащупал в кармане телефон, достав его наружу, нажал кнопку быстрого выбора. - Да! – твой голос был веселым. - Влад, можно, я сегодня у тебя переночую? - Сегодня? У меня мама из командировки вернулась… А что случилось? - Да так, ладно, я тогда к Егору, - я уже собирался нажать отбой, но ты меня опередил: - Выкладывай! - Маня из дома выгнали, - вздохнул я, - Ладно, я пошел к Егору. Ничего страшного. - Ну уж нет! - ты так резко крикнул, что я чуть не выронил трубку. – Садись на девятнадцатый и приезжай. Деньги на билет у тебя есть, или мне подъехать? - Нет, не надо, – тихо проговорил я, - Я приеду. Деньги у меня есть. - Жду. Ты с вещами? - Да. - Тогда я тебя встречу. - Хорошо. Когда я приехал, ты, отобрав у меня сумки, оставив только кейс с ноутом, потащил меня в подъезд. Помню, когда мы поднимались на лифте, ты все грозился пойти разбираться с моим отцом. Я еле тебя от этого отговорил. - Я маму предупредил, - сказал ты, открывая общую дверь в коридор и пропуская меня вперед, - она нормально восприняла мой цвет, так что жить теперь будешь у нас. - Погоди, - я встал как вкопанный посреди коридора, - ты что: рассказал ей про нас? - Ага, - кивнул ты, - она давно об этом догадывалась, поэтому совсем не возмущалась. Пошли скорее, мне надо обработать твои раны. - А я и забыл, что ты у нас теперь доктор, будущий великий хирург Владимир Крестовский, - я улыбнулся, чувствуя, как при этом лопается тонкая корка крови, стягивающая мои губы. - Да, так что буду тебя лечить, – хмыкнул ты, открывая дверь в квартиру. Твоя мама вышла в коридор, улыбаясь, но, увидев мое лицо, охнула и, подойдя ближе, взволновано спросила: - Сереженька, кто тебя избил? - Не сошлись во мнениях с отцом, - я наклонился, чтобы развязать шнурки и чуть не упал, потому что голова закружилась с удвоенной силой. – Не беспокойтесь, тетя Аля, все в порядке. - В порядке? – хмыкнула она, - ты же еле стоишь. Володь, помоги Сереже раздеться и веди его на кухню, я чай уже приготовила. Умывшись, я сидел на кухне, а ты обрабатывал мой нос, бурча себе под нос, что руки бы поотрывал моему папаше-гомофобу. На мое счастье, нос оказался не сломан, а просто сильно ушиблен. После того, как ты меня немножко подлечил, твоя мама принесла нам чай, оказавшийся очень вкусным. - Сереж, а у тебя с собой все вещи? – спросила тетя Аля. - Большая часть. Дома… - я осекся, не зная, могу ли все еще называть то место домом, - Мама обещала оставшиеся мне позже отдать. - Не понимаю я таких родителей, - вздохнула тетя Аля, - Как можно своего ребенка выкинуть на улицу? Ну, ничего, Сереж, теперь будешь жить у нас, я не против ваших с Володей отношений, хотя и не могу этого понять. По крайней мере, мой сын не будет теперь одинок. - Вы не против? - я хоть и знал, что твоя мама приняла это, но все равно не мог еще в это поверить. - Нет, - улыбнулась она, - ты хороший мальчик, гораздо лучше, чем те девушки, что постоянно тут шатались до недавнего времени. «Угу, - подумал я, - до того момента, как мы с Вовкой встречаться не начали» Нет, я, конечно, был рад, что меня признали и приняли, но что бы предпочли девушке? Я этого понять не мог. «Неужели, она не хочет, чтоб у Влада была нормальная семья и дети? Получается, что она сама толкает его в объятья другого парня» - Мам, ты Серегу совсем смутила, - хмыкнул ты, глянув на мое пунцовое лицо. – Он же теперь носа лишний раз из комнаты не высунет. - Сереж, - улыбнулась твоя мама, - Не стесняйся, чувствуй себя как дома. И знаешь, я очень надеюсь, что ты сможешь считать нас своей семьей. Мда… утешила, называется… После ее слов я почувствовал, что готов воспламениться. - Ладно, мам, мы пойдем, я помогу Серому распаковать вещи, - сказал ты и, взяв меня под локоть, повел в свою комнату. - Удачи, мальчики, - послышалось нам вслед.
Mitsumi: Лола, глава офигенная. Еще бы не помнить,что в последней проде случилось... А так сквозь все это проглядывает ангст xDDDD
My soul is sun: Боже мой, Лолочка, не томи!!! Что же там дальше???
Лола: Глава 13 День воспоминаний Часть 3 Оказавшись в твоей комнате, я без сил рухнул на кровать, все еще переваривая события прошедшего дня. – Как самочувствие? – ты плюхнулся рядом со мной и потянулся всем телом. – Только честно. – Голова болит, тошнит уже меньше, а тело… такое впечатление, словно я побывал в камнедробилке, – а смысл врать-то? Ты всегда читал меня как открытую книгу. – Так, – ты резко сел и внимательно посмотрел мне в глаза, – раздевайся и забирайся под одеяло. Сегодня просто отлежишься, а завтра свожу тебя в травмпункт. – Но ты уже и так осмотрел меня! Зачем травма? – Сер, я всего лишь врач-недоучка, могу и ошибиться. Поэтому мы завтра встанем пораньше, и я отвезу тебя в травму на машине. – Ладно, – вздохнул я, вставая и начиная стягивать с себя одежду, невольно морщась и шипя от боли, тонкими иголочками, прошивающей все тело. – Слушай, я каждый раз фигею от твоей мамы. Я, конечно, знал, что она у тебя чудо, но не думал, что она так спокойно все воспримет. – Я тоже, если честно, до сих пор в шоке от ее реакции, – улыбнулся ты, снимая покрывало с кровати, – После смерти отца она очень изменилась. Если раньше за какой-нибудь проступок мне бы досталось по первое число, то сейчас она просто улыбается и молчит. Знаешь, порой я за нее волнуюсь. Она постоянно загоняет себя на работе… Эх, поскорей бы она нашла себе нормального мужика. – Она просто тебя очень любит и боится потерять, – я сложил свои вещи на стуле и оглянулся по сторонам. Твоя комната ничуть не изменилась со школы: на столе все также валяется различный нужный хлам, а со стен ты так и не снял плакаты с машинами. Ты расстелил постель и приглашающе похлопал рукой по одеялу. Я поспешил растянуться на простынях, с наслаждением ощущая прикосновение холодной ткани к ноющей спине. – Думаю, тебе необходимо поспать. – Ты присел рядом и погладил меня по голове. – Знаешь, что отец сказал про меня? – неприятные воспоминания всколыхнули в груди жгучую обиду на родителей, на глаза навернулись непрошенные слезы, – он назвал меня шлюхой, которая готова подставить задницу любому желающему. А я ведь еще девственник… – голос дрогнул, а в следующую секунду я оказался в твоих сильных объятиях. – Сер, маленький мой, не думай об этом. Твой отец неправ. Он тебя не знает, как он может судить? Теперь ты с нами, все будет хорошо! – Вов, мне так плохо… Я его ненавижу, он и мне, и маме всю жизнь сломал! – я чувствовал, как мое тело сотрясает крупная дрожь. – Если я скажу, что все наладится, ты мне не поверишь, да? – вздохнул ты, – но, поверь, у нас все будет отлично. – Я знаю… Надеюсь, мама разведется с этим козлом. – Так и будет, обещаю, – прошептал ты. – Не обещай того, чего потом не сможешь исполнить. Не ты же их разводить будешь… – Я нет… Ладно, спи, – ты поцеловал меня и улегся рядом. На следующий день мы поехали в ближайший травмпункт, где и проторчали в очередях весь день. После осмотра у хирурга и шести рентгенов оказалось, что у меня легкое сотрясение мозга, трещины в двух ребрах, плюс до фига синяков и ссадин. Врач выдал мне справку, благодаря которой я мог не ходить в школу в течение двух недель. В принципе, я был не против такого решения, потому что ты специально взял отпуск на работе, чтобы ухаживать за мной. Так приятно было чувствовать, что я тебе нужен… Тем более, мы остались одни в квартире: тетя Аля уехала в очередную командировку. Иногда к нам заходила моя мама. Тогда ты тактично уходил в другую комнату, чтобы мы могли поговорить. От нее я и узнал, что отец даже слышать обо мне не желает (невелика потеря) и выходит из себя каждый раз, когда кто-нибудь поднимает запретную тему. Так же он приказал (да-да, именно приказал, потому что просить он не умеет) выкинуть все мои вещи, оставшиеся в комнате, но мама при помощи Егора передала их мне. Мама отдавала мне все деньги, которые зарабатывала, но я их не тратил, откладывая на черный день, собираясь после выздоровления пойти работать. Год подходил к концу, приближались праздники. Меня выписали, и теперь я разрывался между работой и школой. Ни на что другое времени и сил просто не оставалось. У тебя была похожая ситуация, так что виделись мы только по вечерам. Да и то, сил хватало только на быстрый поцелуй перед сном. Все заработанные деньги я потратил подарки к Новому Году, которые до сих пор люблю дарить даже больше, чем получать. В новогоднюю ночь мы с тобой пошли гулять по улицам и домой вернулись только под утро. И оба вырубились, как говорят в книгах, «как только голова коснулась подушки». Днем, когда я, наконец, проснулся, я позвонил маме и мы договорились с ней встретиться около школы. Мы погуляли около двух часов, а потом мама отправилась в магазин, а я пошел домой. Уже подходя к дому, я столкнулся с отцом. Заметив меня, он подошел ближе и, окинув меня презрительным взглядом, сказал, что ему очень жаль, что у него такой сын, и знай он, что растит пидора, придушил бы меня еще в колыбели. Сразу стало так гадко и обидно до слез, но я, стараясь не показать, что его слова меня задели, молча прошел мимо и, завернув за угол, побежал, мечтая оказаться как можно дальше от него. Только очутившись дома, я дал выход эмоциям. Ты выбежал из комнаты в коридор, испуганный моим криком. Меня трясло, руки дрожали так, что я даже не мог повернуть ключ в замке, а по лицу непрерывно текли слезы. – Сер… Сережка, что случилось? Сереженька, ответь, пожалуйста! – спрашивал ты, прижимая меня к себе и гладя по голове. А я тем временем уже начал икать. Чтобы привести меня в чувство, тебе пришлось дать мне пощечину. – Вов… – всхлипнул я, утыкаясь носом тебе в шею, – как я его ненавижу… – Кого, солнышко? Что стряслось? – Отца… Убить готов суку… – ответил я, глотая злые слезы, – я… я его встретил на обратном пути… Он сказал, что должен был меня еще в детстве прикончить… – голос сорвался, и я опять начал рыдать. – Тш-ш-ш-ш…. – ты еще крепче прижал меня к себе, – Сер, все хорошо, успокойся. Ты дома, никто тебе ничего не сделает. Он урод, его жизнь накажет. Ты не должен из-за него так убиваться. – Вов, – прошептал я, – трахни меня. – Что? – ты ошалело моргал, не веря своим ушам. – Трахни меня, – повторил я уже громче, с каждой секундой все больше утверждаясь в своем решении. – Ты уверен? – Хватит спрашивать! – крикнул я, теряя терпение, – просто сделай это! Отстранившись, я встал, прошел в нашу с тобой комнату и начал раздеваться. Потом аккуратно сложил свои вещи на стуле и повернулся к двери. Ты стоял в проходе и во все глаза смотрел на меня. – Что ты встал? Иди сюда, – я вытянул вперед руки, приглашая подойти и обнять меня. – Сереж, ты понимаешь, что делаешь? – спросил ты. – Да! – Я уже начинал замерзать без одежды, а ты все также топтался в дверях, не решаясь приблизиться. – Ты понимаешь, что если я начну, то уже не смогу остановиться, даже если ты будешь меня умолять. – Все равно! Влад, я тебя прошу, сделай это! – я чувствовал, что снова начинаю истерить. – Быстрее! Ты подошел ко мне, обнял, опуская нас обоих на кровать. Я тут же запустил руки под твою футболку и начал торопливо гладить спину. Потом поцеловал в шею и осторожно прикусил мочку уха (вычитал в одном журнале, что это возбуждает), наградой мне послужил твой стон. – Сер… не торопись, – прошептал ты, – дай мне сначала раздеться… – Я тебе помогу, – я принялся быстро стягивать с тебя домашние штаны вместе с бельем. – Так, стоп! – ты резко отстранился и слез с кровати, а я остался сидеть, ничего не понимая и стыдливо прикрывая ладонями стоящий член. Ты разделся сам, не торопясь сложил вещи на стуле, а потом медленно, будто специально дразня меня, прошелся, ничуть не стесняясь своего возбуждения, от кровати до тумбочки у окна. Оттуда ты достал упаковку презервативов и какой-то тюбик, судя по всему – крем для рук. – Спрашиваю в последний раз: ты уверен? – получив в ответ кивок, ты уселся рядом и поцеловал меня, глубоко проникая языком в мой рот.– А может быть как в прошлый раз?– отстранившись через несколько секунд, спросил ты. – Нет уж. Давай по-настоящему, – порой ты становился таким тормозом, что я невольно начинал задаваться вопросом: что же я такого в тебе нашел? – Ты… – Если ты еще раз спросишь, готов ли я, то я тебе врежу, – фыркнул я, садясь. – Я не девчонка, готовящаяся лишиться девственности. – Да, не девчонка, – согласился ты, – но девственности лишиться собираешься. – Слушай! Ты меня уже достал! Хватит ломаться! А то я невольно сомневаться начинаю, кто из нас девственник, а кто змей-искуситель. Неужели так трудно понять, что если я сказал, что готов, то это значит готов! – Ладно, – фыркнул ты, наклоняясь и целуя меня в плечо, после чего прикусил тонкую кожу на ключице, – будем считать, что это была разведка перед боем. Перевернись на живот. – Зачем? – Так будет удобнее, а еще лучше будет, если ты встанешь на четвереньки. – Что?! – от такого заявления я немножко ошалел. – Не хочешь? Ну, что ж, – притворно вздохнул ты,– тогда секс отменяется. Пойду в ванную, подрочу. – Хорошо, – я поспешно перевернулся на живот и принял нужную позу, отклячив задницу и ощущая себя при этом полным придурком. – Молодец, – ты поцеловал меня в лопатку. – Готов? Тогда вперед! А дальше началось что-то невообразимое. Я никогда не предполагал, что спина может быть настолько чувствительна к чужим прикосновениям. Я всю жизнь до одури боялся щекотки, но в этот момент, ощущая твои руки у себя на пояснице, чувствовал только вспышки удовольствия, пронизывающие меня до самых кончиков пальцев. Я дернулся, когда почувствовал проникновение чего-то твердого и скользкого, по всей видимости твоего пальца, в меня и тут же зашипел от неприятного жжения. – А это еще зачем? – Дурачок, если этого не сделать, то тебе будет очень больно, – прошептал ты, продолжая покрывать поцелуями мою шею и спину. Палец задвигался внутри, разминая и гладя судорожно сжатые мышцы, потом к нему прибавился второй, принесший с собой еще порцию довольно сильного жжения, а вскоре пальцев стало три. Я шипел, пытался вытолкнуть их наружу, но вместо этого еще больше насаживался, причиняя себе боль. Но через несколько мгновений ты задел внутри какую-то волшебную точку, заставившую меня забыть обо всем на свете. Когда ты вытащил пальцы, я был готов заплакать от ощущения пустоты и потери, но ты быстро разорвал серебристый квадратик, надел презерватив и смазал себя кремом. Как только я почувствовал, что твой горячий твердый член упирается в мой вход, то подался навстречу, но ты меня остановил. – Поторопишься, будет больно. А теперь расслабься, – сказав это, ты начал медленно и осторожно проникать в меня. Все равно было больно. Дико больно. Я закричал и сжался, чувствуя, как опадает эрекция. А ты принялся гладить меня, целовать и шептать на ухо всякие глупости вперемешку с просьбами расслабиться. Но как я мог расслабиться, если мой зад горел огнем, а из глаз Ниагарским водопадом лились слезы. Я уже сожалел, что настоял, чтобы все было «по-настоящему». Ты же, проникнув на всю длину, замер, давая мне привыкнуть и немного прийти в себя. А потом начал легонько покачивать бедрами. Первые осторожные толчки всколыхнули успокоившуюся было боль и вызвали новый поток слез, но когда ты задел то волшебное местечко внутри, я забыл про все неприятные ощущения. Еще один удар в ту точку заставил меня застонать и прогнуться в пояснице, а третий – кончить, крича в голос и заливая простыни спермой. Когда цветные круги перестали расплываться перед глазами, я обнаружил, что лежу один, голый, на смятой постели. Не успел я толком испугаться, как ты вернулся в комнату, держа в руках мокрое полотенце. Вытерев нас обоих, ты улегся рядом, обнимая меня, как ребенок плюшевого мишку, после чего мы оба провалились в сон. Проснулся я рано и долго лежал, просто наслаждаясь ставшими такими привычными объятиями и ощущая себя абсолютно счастливым. И даже боль в пятой точке не могла мне помешать. Тогда мне казалось, что наше счастье будет длиться вечность. А сейчас… Клянусь, я своими руками убью этого козла, который посмел сотворить с тобой такое, и мне абсолютно наплевать, что за это полагается наказание. Я должен отомстить. *** Я замечаю, что Вова тяжело дышит, а датчик на приборе пищит с каждой секундой все быстрее. Господи, да что же происходит? Его пальцы с силой сжимают мое запястье. Они такие горячие, что, кажется, еще чуть-чуть, и моя кожа расплавится. Весь лоб покрыт испариной, а веки судорожно дергаются, словно ему снится кошмар. Я вскакиваю и хлопаю ладонью по кнопке вызова медперсонала. Через минуту в палату вбегает заспанная медсестра (все-таки на дворе четыре утра, как-никак) – Что случилось?! – Скорее, позовите врача, у Влада температура поднялась! – Все в порядке, – пыхтит тетка, проверяя, все ли пуговицы застегнуты на ее жирном пузе, – организм борется. – Да вы что, не видите, что он сейчас вскипит как чайник?! – я уже не контролирую себя. Еще немного, и этой корове не поздоровится. – Молодой человек, не кричите, это больница, а не стадион! Уверяю вас, все будет хорошо. – Для вас, может быть… – ору я, несясь к выходу. Приходится оттолкнуть ее в сторону, чтобы протиснуться в дверной проем. Не слушая ее гневные вопли, иду дальше. Побегав по коридору минут десять (мне показалось, что прошла вечность), я поставил на уши всю больницу, включая главврача, но добился своего. Володьку осмотрели, накачали жаропонижающим, обезболивающим и еще какой-то дрянью, а также признали, что да, действительно, ему могло бы стать хуже, если бы не моя настойчивость. Потом еще долго извинялись за некомпетентность медсестры, обещая принять меры. От усталости подкашивались ноги, поэтому я просто рухнул на стул около койки Влада и сидел, не в силах пошевелиться. Так и заснул, положив голову на руки. *** Все тело затекло от неудобной позы и болит, но шевелиться нет никакого желания, потому что я знаю: стоит принять вертикальное положение, как все заболит еще сильнее. Тем более, так приятно ощущать, как кто-то осторожно, словно боясь разбудить, гладит меня по голове… Стоп! Что?! От шока меня подбрасывает, и я резко сажусь. Так и есть, Вовка очнулся, лежит и смотрит на меня. Он еще очень бледный, но уже не синюшный, как вчера. – Вов… – это единственное, что я сейчас в силах из себя выдавить, потому что горло сжалось и не хочет работать. – Привет, Сер… – голос у него хриплый, посаженный. Да он сейчас и говорить-то толком не может, шепчет только. Но и этого для меня уже достаточно. Чувствую, как щеки в одно мгновение становятся мокрыми. – Владик… – голос дрожит, я хватаюсь за его руку, как утопающий за спасательный круг. Слезы капают с кончика носа и впитываются в белые больничные простыни. Знаю, что веду себя, как истеричная барышня, но по-другому не получается, еще слишком силен страх его потерять. – Живой…
Кэмури: Хосподи, я уже и не на деялся на проду... Лола, как всегда куча к ногам)
Лола: Кэмури, куча чего? ))) Да, в этот раз с продой я что-то затянула, то комп сломается, то НЦ не пишется, не заметила как и месяц пролетел.
Кэмури: Лола пишет: Кэмури, куча чего? ))) как чего? цветов конечно)))) *сидит требует еще проды* хочу про Кота и Егора... хочу уже чтоб они вместе были и чтоб детей им,детей пару десятков)
Лола: Кэмури, не торопись))) Скоро будут Кот с Егором))) А на счет детей... Может быть наука дойдет до того, что два парня смогут иметь детей. Ведь, в теории это возможно))))
The Screen: ураураураураураураураураураураура) дождались *_*
Лола: The Screen, блудный автор вернулся =)))
Mitsumi: Лола, блин... давно я тут не был... прода просто супер ^^
Лола: Mitsumi, спасибо)))
Кэмури: Лола пишет: Скоро будут Кот с Егором *почесался* ток давай хотяб чуть по раньше, чем через месяц))))
Лола: Кэмури, я постараюсь )))
Кэмури: и где прода?))
Лола: Кэмури, пишется! У меня сейчас загруз с учебой, поэтому много внимания главе я, к сожалению, уделить не могу.
полная версия страницы