Форум » » "Подарок богов" Рейтинг: NC-17 Предупреждение: тентакли, слеш » Ответить

"Подарок богов" Рейтинг: NC-17 Предупреждение: тентакли, слеш

Nadya5: Название: "Подарок богов" Автор: Nadya5 Рейтинг: NC-17 Статус: завершен Жанр: romance Размер: мини Предупреждение: тентакли, слеш Саммари: Акамине решает узнать о тайне своего рождения Disclaimer: Все мое! Чес слово!

Ответов - 65, стр: 1 2 3 All

Сакура: так о том и разговор =) без проды никуда)))

Nadya5: Вот прода)))) У меня даже бета Мариэль появилась, ну не совсем бета, но текст прочитали))))

Nadya5: *** Акамине проснулся от звуков будильника, который он настроил на пять часов утра. Ксо... как же встать-то тяжело... Уронив голову на подушку, парень уже совсем было решил забить на этот чертов храм, но сила воли в кровавой схватке все-таки одолела лень, поставила ее на колени и порубила на мелкие куски. Пришлось подниматься с теплой кровати и тащиться в ванную. Там Акамине полюбовался на свою слегка ошалевшую от недосыпа физиономию, умылся и почистил зубы. Легче не стало, спать хотелось по-прежнему, а глубоко внутри как будто что-то дрожало, словно туго натянутая струна. Парень оделся и вышел на улицу, поежившись от холода. Как это вообще может быть, чтобы днем стояла удушающая жара, а рано утром – чуть ли не мороз, так что даже было видно белый пар от дыхания? Жалко, до храма нельзя было добраться на такси: во-первых, положено ногами идти, а во-вторых, он уже давно заброшен, и туда никто не ходит, так что даже дороги нормальной нет. Так странно было идти по непривычно узким, словно вымершим в этот час, улочкам маленького городка. В Токио всегда горели огни, шумели машины, шли по своим делам люди. Акамине ускорил шаг, почти перейдя на бег, этот сонный городишко уже одним своим видом наводил на него тоску. Все-таки, Токио – лучший в мире город, что бы там ни говорили о перенаселенности, преступности и плохой экологии. Акамине свернул за угол трехэтажного здания и неожиданно оказался на свободном от построек пространстве. От этого внезапного контраста перехватило дыхание. Из этой точки был виден сам храм – темное пятно на одном из самых высоких холмов. Ну, холмы, не холмы, Акамине скорее назвал бы их маленькими горами. И от мысли о том, что ему придется на эти горы подниматься, резко поплохело. Родители не говорили, что дорога будет такой трудной, да и фото со спутника, которые он нашел в Интернете, не давали полной картины. Но Акамине не привык сдаваться на полпути, поэтому сделал первый шаг из нескольких тысяч шагов, предстоящих ему в ближайшем будущем. Почти пять часов спустя Акамине блаженно растянулся на зеленой прохладной траве. Легкий ветерок раскачивал перед его лицом луговые цветы, по изумрудному стебельку полз блестящий жучок, а в воздухе витал аромат знойного дня и нагретой солнцем земли. «Действительно, волшебное место... Я чудесным образом устал, как собака», - подумал парень, не в силах пошевелить и пальцем. Еще даже полдень не наступил, а жара стояла невероятная. С учетом того, что идти пришлось в гору... сейчас Акамине размышлял на тему, насколько эстетично будет смотреться его труп в этом окружении. Из вещей у него остались только закатанные до колен джинсы, панама и полбутылки воды. Куртку он бросил почти в самом начале пути, вскоре за ней последовала и футболка. И, несмотря на это, пот стекал с него просто ручьями, дыхания не хватало, а парень-то раньше думал, что находится в отличной физической форме. Он сам удивлялся, почему эта дорога его настолько вымотала. До вершины оставалось совсем немного и, повалявшись в траве еще с полчаса, Акамине нашел в себе силы подняться и идти дальше. По дороге ему попался ручеек с удивительно чисто и прохладной водой. Юноша с удовольствием окунул в него руки и умылся. Сразу стало легче, и он пошел по берегу, в надежде отыскать источник. Им оказалось маленькое озерцо, почти идеально круглое и удивительно глубокое для своих размеров. Акамине мигом скинул оставшуюся одежду и залез в прозрачную воду. Как все-таки мало надо человеку для абсолютного счастья! Просто заставьте его несколько часов тащиться по жаре неизвестно куда, и когда он уже будет умирать от усталости, предоставьте в его полное распоряжение большую емкость с прохладной водой. И все. Этого достаточно, чтобы почувствовать себя повелителем мира. Акамине загорал на плоском горячем валуне, опустив ноги в озерцо, и смотрел на редкие проплывающие в небе облака. Он, кажется, впервые в жизни оказался в такой тишине. Слышно было только, как шелестит под ветром трава и журчит ручей. Уши словно требовали привычного шума машин или хотя бы плеера, но ни того, ни другого поблизости не наблюдалось. Акамине неожиданно почувствовал, как нечто скользкое и даже более холодное, чем вода, коснулось его ступни. Он резко сел, поджав ноги, и всмотрелся в темную глубину. Сначала ничего не было видно, а потом в озере что-то блеснуло. Парень замер, стараясь не двигаться и дышать как можно тише. Там явно кто-то шевелился. Спустя пару минут Акамине с облегчением выдохнул. Оказалось, что его так испугали золотые рыбки, неведомым образом занесенные в этот крошечный водоем. Солнце стояло прямо над головой, и огромные серо-коричневые глыбы, местами поросшие мхом, совсем не давали тени. Акамине едва ли не физически ощущал давление солнечного света на кожу. Невдалеке виднелись стены храма, и он решил укрыться там и подождать, пока жара не пойдет на убыль. Вблизи храм его сильно разочаровал. Полуразрушенное здание, серое в черных потеках дерево, местами покрытое разноцветными лишайниками. Странно было, что святилище настолько запустили, надо было бы поспрашивать местных, почему это место пользуется такой непопулярностью. Акамине толкнул дверь, на которой еще видны были вырезанные мифические существа, подозрительно смахивающие на покемонов. Створки протяжно заскрипели под его нажимом и подались. Солнечные лучи, впервые за долгие годы, хлынули внутрь, пронизывая густую непроглядную темноту, царившую в помещении. Множество узких прямоугольных окон, заклеенных полуистлевшей бумагой, испещренной странными знаками, оказывается, совсем не пропускали свет. Неожиданный порыв затхлого воздуха вырвался откуда-то из глубин храма, обдув Акамине и заставив закашляться. Парню показалось, что это само здание вздохнуло и затаилось, ожидая его дальнейших шагов. По позвоночнику поползли мурашки от страха. Акамине вдруг разозлился на самого себя и, затолкав поглубже инстинкт самосохранения, вопивший об опасности, переступил порог. Ничего не случилось, даже половицы не скрипнули под его кроссовками. Солнечный свет, проникавший сквозь дверной проем, образовывал на полу вытянутый желтый прямоугольник, словно расстеленная циновка, так и приглашавшая войти внутрь. Каждый шаг Акамине сопровождался маленькими смерчами пыли на полу. Юноша нерешительно замер на границе между тьмой и светом как раз там, где заканчивалась солнечная дорожка. Его глаза постепенно привыкали к полумраку, и он смог различить у противоположной стены какое-то возвышение и стоящую на нем скульптуру. Что-то особенное было в ней, словно давно знакомое, но сейчас забытое, или приснившееся во сне. Акамине показалось, что он уже видел где-то эту позу, напряженные вытянутые руки... Словно в неком трансе он потянулся к этой призывно раскрытой деревянной ладони, стремясь коснуться ее хоть кончиками пальцев... Новый сильный порыв воздуха заставил его покачнуться и отступить назад. Двери с громким стуком захлопнулись, внезапно погрузив помещение в черную тьму. Сердце Акамине замерло от ужаса, ему показалось, что земля ушла из-под ног, и теперь он сам падает и исчезает в беспросветной темноте, словно гаснущая звезда. А вокруг него продолжал бесноваться ветер, сдувая с пола и стен пыль и паутину, остро царапая кожу песчинками, взметая чуть влажные распущенные волосы. Юноша хотел закричать, но не мог из-за ветра и только закрывал лицо руками, пытаясь укрыться от хлещущих струй воздуха. Акамине вдруг показалось, что за ним наблюдают сотни внимательных глаз, он давно привык к этому ощущению и не мог спутать его ни с чем другим. Со всех сторон неожиданно раздался странный шепчущий звук, который все нарастал и нарастал, пока не превратился в тихий шелестящий смех. - Ты все-таки пришел... – едва различимо, на самой границе слышимости, тихий хор множества голосов.


Nadya5: Мне 24.10 обещали инет отключить((((( Так что отзывы пишите оперативнее

My soul is sun: мне нравится. Очень интересно, что же будет дальше? Ждёмс...

Лев_Чандер: Вот, это уже больше похоже на правду, рад, что вы обратили внимание. :)

Nadya5: то, что было до этого - скорее лирическое отступление, чтобы ясно было, зачем он в такую даль поперся))))

Сакура: хех) опять куча загадок))) Надя, ты неисправима) а с инетом, канеш, лажа выходит, НО мы терпеливо дождемся тебя и проды Зато у тебя будет время придумать длииииииииииииинную проду))))

himeroid: "Лед тронулся, господа присяжные заседатели!" (с) :) Ждем-с.

Nadya5: Ветер постепенно стихал, и Акамине смог открыть глаза. И сразу же понял, что никакого смеха не было, это просто листы бумаги с шуршанием отклеивались от окон и падали на пол. Солнечные лучи, словно сияющие клинки, один за другим пронзали почти осязаемую тьму, и вдруг стало настолько светло, что юноша снова зажмурился. Когда он проморгался, выяснилось, что ветер сдул с пола всю пыль и теперь деревянные, словно полированные доски, мягко поблескивали, а на стенах оказались яркие фрески со сценками из истории средних веков. Теперь обстановка разительно отличалась от первоначальной, стала приветливой и теплой. Акамине недоумевал, как мог настолько перепугаться только от того, что дверь захлопнуло сквозняком. Деревянная статуя на резном постаменте вновь завладела его вниманием. Сейчас ее легко можно было рассмотреть. Мужская фигура, обнаженная выше пояса, одна рука вытянута вперед и чуть вниз, словно приглашая коснуться, длинные, до пояса волосы, запрокинутая вверх голова, так что видно только подбородок и кончики длинных оскаленных клыков. И еще хвосты, то ли лисьи, то ли волчьи, так много, что сразу и не сосчитаешь. Акамине почему-то показалось необычайно важным увидеть его лицо. Для этого ему пришлось бы залезть на возвышение, которое не выглядело таким уж крепким. Но сейчас парню было все равно, что это дурацкая затея, а может, и вовсе святотатство. Он подтянулся на руках, и закинул одну ногу через низенький резной бортик, а потом и вторую. Акамине медленно поднялся, слыша, как под его ногами тревожно поскрипывают доски. Он оказался одного роста со статуей и несколько секунд в шоке всматривался в собственное искаженное хищной гримасой лицо, вырезанное из темного, потрескавшегося от времени дерева. Раздался громкий треск, и прогнившие доски, не выдержав нагрузки, рухнули вниз. От удара об пол Акамине сильно прикусил язык, и во рту появился вкус крови, в остальном он почти не пострадал - трухлявое дерево слегка смягчило падение. А вот статуя пострадала сильнее, и в буквальном смысле развалилась на куски, и теперь среди кучи щепок невозможно было определить даже отдельные фрагменты. Акамине встал и с досадой отряхнулся. Стоило ему найти хоть что-то интересное, как оно тут же рассыпалось в прах. И совета теперь просить не у кого, вряд ли божество ему поможет, после того, как он разломал его статую. Надо сваливать отсюда поскорее, пока еще что-нибудь не обвалилось. Отличная вышла поездочка, ничего не скажешь! Юноша повернулся к выходу, и уже сделал один шаг к двери, как почувствовал, что-то теплое коснувшееся его запястья. Резко остановился и уставился на телесного цвета щупальце, деловито обвивавшееся вокруг его руки. Акамине настолько удивился, что даже не стал вырываться. Этого просто не может быть! Он же не героиня какой-нибудь хентайной манги!!! Возможно, он просто слишком сильно ударился головой во время падения, и сейчас его посетили самые глючные в мире видения... Надо только сделать вид, что ничего не видишь, тогда они обидятся и уйдут. Тем временем, к первому щупальцу присоединилось второе и перехватило правую руку, затем и третье, обвившееся вокруг талии. Они выскальзывали из пролома, образовавшегося в постаменте, на котором прежде стояла статуя, и с каждой минутой их становилось все больше и больше. Акамине почему-то совсем не было страшно, он совершенно спокойно пытался оторвать от себя обнаглевшие тентакли, которые на ощупь оказались ровными и чуть бархатистыми, а по цвету точно совпадали с его собственной кожей. Запаниковал он только тогда, когда они попытались расстегнуть на нем джинсы, и начал активнее вырываться. Стоило оттолкнуть от себя один отросток, как его место тут же занимали сразу три. Те, что обвивались вокруг его рук и талии, были самыми толстыми, остальные в диаметре были не больше пальца. Впрочем, в ловкости они явно превосходили человеческие руки, и парень быстро остался без одежды. Он хотел закричать, ну или хотя бы выругаться, но одно из щупалец настойчиво пыталось проникнуть ему в рот, поэтому он только крепче сжимал губы и мотал головой, пытаясь отвертеться. Но когда сразу несколько отростков обвились вокруг его члена, а самый тоненький начал проталкиваться внутрь узкого канала, он просто заорал и тут же захлебнулся собственным криком, из-за того, что щупальце все-таки забралось ему в рот, и тут же выскользнуло обратно, со следами крови из прокушенного языка. Оно втянулось назад внутрь пролома, но Акамине уже не заметил этого. Он пытался вытащить из себя этот тонкий отросток, но тентакли на его руках внезапно стали словно стальными и вздернули его кисти вверх, лишив возможности двигать руками. Парень сходил с ума от ощущения чего-то двигающегося и живого внутри себя, это было омерзительно, унизительно, отвратительно, но его тело имело свое мнение по этому поводу и предательским образом реагировало на вторжение. Еще два крупных щупальца обвились вокруг его щиколоток, заставив раздвинуть ноги. Из провала показался еще один отросток, самый толстый, темно-розовый, с острым подвижным кончиком и весь покрытый какой-то слизью. Акамине сразу понял, что сейчас произойдет, и это было для него уже слишком. Он забился в истерике, пытаясь вырваться из живых оков, едва не выворачивая себе суставы. Тентакли даже замерли, будто удивляясь, что это с ним творится, и стали ждать, пока он устанет и перестанет дергаться. Прозрачная тягучая капля упала на пол с застывшего в воздухе отростка, когда юноша последний раз всхлипнул и обессилено повис в удерживающих его щупальцах. Когда что-то теплое и скользкое коснулось его ануса, он смог только застонать и сжаться в ожидании боли. Но больно почти не было, зато было крайне противно, когда отросток толчками, то вытягиваясь и истончаясь, то сокращаясь и утолщаясь, в буквальном смысле слова стал медленно проползать внутрь его тела, пока не достиг какой-то точки, от прикосновения к которой юношу словно ударило током. После этого действия щупальца сосредоточились исключительно на ней одной, оно то двигалось, при каждом толчке задевая простату, то шевелило только острым кончиком, целенаправленно ее массируя. Кажется, Акамине кричал, по крайней мере, горло у него после этого болело. Хотя точно он был не уверен. Ему казалось, что все самые сильные и порой неприятные ощущения, которых в своей повседневной жизни он старательно избегал вот уже многие годы, собрали в одно и разом насильно запихали в него. Слишком жестоко, слишком волнующе, слишком возбуждающе, слишком отвратительно... Перед глазами потемнело, а тело словно разорвало на клочки и одновременно сжало в одну точку. Он почти потерял сознание, но все же почувствовал, как тентакли осторожно уложили его на нагретый солнцем пол, и старательно собрали с кожи все следы спермы, стараясь не потерять ни капли жидкости, которую они с таким трудом добыли. Акамине обессилено лежал на деревянных досках, пытаясь снова научиться нормально дышать. По телу изредка пробегали слабые судороги, заставляя его вздрагивать. Он не сразу ощутил, что одно из щупалец мягко поглаживает его по голове, словно пытаясь успокоить. «Сначала оттрахали, чуть ли не до смерти, а теперь утешают!» - он раздраженно оттолкнул от себя отросток и свернулся клубком. Хотелось сбежать отсюда как можно скорее, но в таком состоянии он и с пола подняться бы не смог. Наверное, он даже уснул там от слабости или был в обмороке, но очнулся он от треска, с которым ломались доски постамента, на котором прежде стояла статуя. Что-то просто огромное появлялось из темного провала, а тентакли услужливо убирали с его пути щепки и раздробленные деревяшки. Акамине вскочил на ноги, голова слегка кружилась, но вполне терпимо, а в остальном все было почти в порядке. Он уже вполне мог смыться, но кое-что увиденное заставило его в шоке замереть.

Kris: Nadya5 пишет: этот сонный городишко уже одним своим видом наводил на него тоску. Все-таки, Токио – лучший в мире город, что бы там ни говорили о перенаселенности, преступности и плохой экологии. не очень-то логично на мой взгляд....если город одним своим видом наводит тоску, то его сложно назвать прекрасным...

Nadya5: Так он же не Токио называет скучным, а тот город, в который приехал

Сакура: бедный мальчик, хотяяя... может то, что он увидел в проломе стоило всех тех "мук" которые он перенес днем от тентаклей? интересно, очень интересно =)

Mitsumi: О да! О дааааа! Надя, я просто в шоке! Блин.....оставлю связный более-менее комм попозже, ОК? У меня нет слов * ... ура!они его поимели! - тихо орет внутренний голос Митсуми*

Kris: Nadya5 Ааа...как-то я не сразу разобралась) спасибо, теперь понятно)

Juuo: Nadya5 пишет: спать хотелось по-прежнему, а глубоко внутри как будто что-то дрожало, словно туго натянутая струна. какое знакомое чувство))) Nadya5 пишет: Он уже вполне мог смыться, но кое-что увиденное заставило его в шоке замереть. м-м, и что же это?.. так, Надя, с чего бы мне начать? Начну с того, что тентакли - это мой кинк))) Асексуальные мальчики-девственники - по-видимому, тоже))) ну и наконец твое исполнение))) Великолепно))) быть может, вначале несколько затянуто, но на общем фоне текста это смотрится как данность, а не недочет)) Спасибо-спасибо, Джу жаждет проо-о-оды))

Лев_Чандер: Жаль что проды все нет и нет, начинает настораживать. :(

Сакура: так Надя же писала, что у нее инет отрубят с 24 числа в связи с какими-то там проблемами с оплатой. поэтому ждем-с

Nadya5: Меня разорили на 2500 но зато я снова в инете))))) Сейчас соберусь и выложу проду

Nadya5: Словно гигантский, жуткий, но одновременно притягивающий взгляд, бутон показался из разлома. Под тонкой кожицей были видны толстые пульсирующие вены, а в самой глубине этого странного «нераспустившегося цветка» плавала человеческая фигура. Акамине ясно видел растопыренную ладонь, прижатую изнутри к полупрозрачной упругой стенке. Раздался звук, похожий на треск разрываемой ткани, и на пол хлынули потоки жидкости из трещин, раскрывших бутон. Несколько тентаклей сразу же нырнули внутрь и достали оттуда... человека, кажется. Одно можно было сказать точно – это существо явно мужского пола. Акамине пораженно смотрел на мокрые волосы, почти достающие до пола, такие светлые, что казалось, будто на них просто не хватило пигментов, на стройное тело, передвигаемое по воздуху щупальцами прямо на него. Акамине оставалось только или отойти в сторону, или протянуть руки и поймать его, что он и сделал. Тентакли выпустили безвольное тело, и юноша был вынужден прижать его к себе, чтобы не дать упасть. У него оказалась ровная, гладкая на ощупь и без единой родинки кожа. Внезапно существо в его руках захрипело и согнулось от кашля. Акамине сел на пол, чтобы удобнее было его держать. Он не выпускал из рук судорожно выгибающееся тело, пока оно не замерло в изнеможении, шумно дыша. Акамине осторожно отвел от склоненного лица слипшиеся сосульками волосы и приподнял его за подбородок, чтобы рассмотреть. При взгляде на него он забыл, как дышать, его всего бросило в жар. Пожалуй, он в жизни не видел ничего более завораживающего и прекрасного. Тонкий прямой носик, чуть припухшие губы, слипшиеся стрелочки черных ресниц... Ни одна фотография, ни одно видео никогда не могло передать всю его красоту, даже отражение в зеркале было всего лишь плоским миражом. Поэтому, глядя сейчас на собственное объемное изображение, живое и настоящее, он испытывал такое потрясение. Акамине сам не знал, сколько времени провел, просто смотря на это совершенное лицо. Он пришел в себя, только когда создание в его руках открыло глаза. Серебряные, холодные, переливающиеся, словно осколки льда, и он просто утонул в этих сверкающих омутах, чувствуя, как его затягивает все глубже и глубже. Розовые губы внезапно приоткрылись, и с них сорвался тихий стон, потом еще один, светловолосая голова запрокинулась и, потеряв зрительный контакт с этими глазами, Акамине снова вернулся в реальность. Он не сразу понял, что происходит с его двойником, почему тот стонет и выгибается, стараясь прижаться теснее, пока не заметил тентакль, скользящий между его ног. Существо, так похожее на него самого, явно было крайне возбуждено, и извивалось в его руках, терлось об него всем телом, на что сам Акамине реагировал недвусмысленным образом. Казалось, кто-то решил подарить ему подарки за все пропущенные ранее дни рождения, и собрал в одном предмете все самое прекрасное и привлекательное, и теперь буквально сунул ему в руки, но забыл об инструкции к применению. И сейчас Акамине просто терялся, не зная, что делать. Ведь это существо только что роди... эээ, то есть вылупилось, и если он даст волю своим желаниям, то не повредит ли он ему? Но обстановка что-то не располагала к размышлениям, так как это чудо сидело у него на коленях, извивалось и постанывало. Юноша решил ему помочь и вытащил из его тела скользкое щупальце. От этого двойник обиженно захныкал и беспокойно заерзал, цепляясь за его плечи. Это стало последней каплей, крыша Акамине сделала ручкой и скрылась в неизвестном направлении, прихватив с собой тормоза, которые до этого дня еще никогда не подводили своего хозяина. Акамине приподнял сидевшее на нем прекрасное создание и помог опуститься вниз под нужным углом. Он старался сделать все как можно медленней, но его двойник резко выгнулся, сразу принимая всего целиком, и вскрикнул. Юноша испугался, что сделал ему больно, но тот начал нетерпеливо извиваться, покачивая бедрами. «Так вот почему люди занимаются сексом...» - на этой конструктивной мысли и закончилась его рассудочная деятельность, уступив место инстинктам и рефлексам. Спустя продолжительное, ОЧЕНЬ продолжительное время Акамине лежал на спине, крепко прижимая к себе свое сокровище, устроившееся сверху, было тяжеловато, но он в жизни бы не согласился расцепить объятия. Отдышавшись, это самое сокровище перекатилось на бок, чтобы удобнее было смотреть, и принялось с любопытством изучать его тело на ощупь. Парень перехватил шаловливые ручки, когда они забрались слишком уж далеко. Он был совсем не против этого исследования, но еще один раунд, и он скончается прямо здесь от истощения. Правда, умрет он самым счастливым человеком на Земле, но даже такая смерть пока не входила в его планы. Поэтому он отвлек это непосредственное создание поцелуем. Оно явно оценило новый вид удовольствия и с энтузиазмом принялось за постижение всех премудростей. Акамине, с его богатым опытом в области филематологии, многому мог его обучить. Его двойник оказался крайне способным учеником, так что через несколько минут уже его самого зацеловали до звездочек перед глазами. Окончательно утомившись, блондин сладко зевнул и почти мгновенно отключился, а у Акамине впервые за все время, с тех пор, как он тут оказался, появилась возможность все обдумать. Итак, что он имеет? Имеет... какое многообещающее слово... Мысли снова сбились не туда, но юноша усилием воли вернул их в прежнее русло. Он приехал сюда, жалуясь на то, что все еще ни разу не занимался сексом, и что хочет влюбиться, но не в кого. Ну... желания его исполнились. Как ни посмотри, а девственности его лишили качественно, причем даже в тех местах, о которых он и не подозревал. И объект для любви ему дали безупречный, причем парень с первого взгляда на его – свое – лицо понял, что пропал. Только одна маленькая загвоздка – он точно не человек. Можно было бы назвать его клоном, генетический материал Акамине у того монстрика с щупальцами имелся. Но как тогда объяснить то, что юноша сам похож на статую, которая тут стояла? Черт... надо было спрашивать у родителей о своем зачатии, а не о рождении. Хм, это было бы забавно, Акамине просто не мог воспринимать их в таком ключе, хотя мама частенько с таинственным видом утаскивала отца в спальню или звала того потереть ей спинку в ванной. Кто их знает, может они и правда там просто мочалками друг друга терли в течение получаса? Благо, звукоизоляция в их доме была отличная, и никаких подозрительных звуков оттуда не доносилось. Так о чем же они все-таки думали, когда шли в этот храм? Какое желание загадывали? Просто ребенка или самого прекрасного на свете младенца? Хотя, может, и не в них дело. Просто божества умеют делать людей только по собственному образу и подобию... Тогда... получается, он и сам не совсем человек! «Проклятье, - Акамине нахмурился от этой мысли, но, взглянув на умиротворенное лицо лежащего рядом существа, передумал и улыбнулся. – Сугой! Я нечто, более совершенное, чем остальные люди. И всегда об этом подозревал, только не мог понять, почему они кажутся мне такими небезупречными». А еще сейчас юноша точно знал, что теперь никогда не будет один, ведь они с ним в прямом смысле этого слова созданы друг для друга. Косые солнечные лучи, падающие в узкие окна, заливали золотым сиянием две фигурки, спящие на деревянном полу, перевитые друг с другом черные и белые пряди, сплетенные пальцы рук. Невидимое божество стояло над ними и смотрело на два своих отражения в мире людей. Оно еще помнило одно из своих человеческих перерождений. С тех пор люди мало изменились, остались такими же жадными, алчными, жестокими, злобными... За сотни лет, что стоял храм, через эти двери прошли тысячи страждущих, но среди них было лишь несколько десятков тех, кто действительно просил о чуде, а не о мести или разрушении. Что случилось с теми, кто пришел сюда с ненавистью и жаждой убийства в сердце? Да ничего такого... Зато у китсунэ собралась замечательная коллекция кимоно и доспехов, а еще черепов, их уже просто ставить было негде. Те мужчина и женщина, которые пришли сюда двадцать лет назад, отличались от остальных. Китсунэ был приятно удивлен окружавшей их аурой, поэтому так расстарался, выполняя их самое заветное желание. И вот сейчас перед ним результат его трудов. «Конечно, человеку не досталось ни моих замечательных огненных волос, - демонический лис коснулся своих роскошных прядей, - ни шикарных хвостов, мех на которых такой удивительно нежный и гладкий, но все равно, получилось неплохо». Не мог же он теперь оставить свое прекрасное создание несчастным и одиноким? Пришлось создать еще одно отражение, только цвет волос поменял, чтобы самому их не путать. Оба довольны, и самому лису развлечение. А самолюбие не порок. Если ты настолько прекрасен, то вполне можешь считать себя выше остальных. Китсунэ до сих пор так считал, хотя именно из-за собственного эгоизма его и вынудили торчать в этом храме, выполняя глупые человеческие желания. Но осталось совсем недолго, а эти двое еще не раз скрасят ему остаток заточения. *** Медового оттенка дерево, блестящее в солнечном свете, искусная резьба, строгие, но одновременно изящные очертания стен, загнутые вверх уголки крыши – казалось, храм вот-вот взлетит. Порыв весеннего ветра взметнул рой розовых лепестков сакуры и опустил их на им же растрепанные, перепутанные друг с другом черные и белые пряди стоящих плечом к плечу юношей. Блондин повернул голову и по слогам произнес: - А - ка – ми – не. Оба одновременно засмеялись, вспомнив, как Широичи учился говорить. Конечно, всему остальному его тоже пришлось обучать, но, например, ходить он начал в первый же день, а самостоятельно завязывать шнурки – на пятый. Труднее дело обстояло с процессом социализации, в лучшем случае, Широичи считали человеком без комплексов, а Акамине уже устал объяснять ему, что не надо так явно его лапать прямо на улице. Потом смирился и просил делать это хотя бы незаметно для окружающих. И вообще, он просто не мог ему ни в чем отказать, впрочем, попробуй отказать, если мысли чаще всего им в головы приходили одинаковые, а Широичи не стеснялся их не только высказывать, но и воплощать в жизнь. Как бы там ни было, сейчас Акамине был абсолютно счастлив. Он был искренне и страстно влюблен, так сильно, как человек может любить только самого себя. Ему отвечали тем же, пожалуй, даже более экспрессивно и раскованно. Они часто приезжали к храму и останавливались на несколько дней в маленьком домике, недавно построенном на берегу круглого озера. Да и само святилище буквально пришлось отстраивать заново, и теперь оно поблескивало свежим лаком и светлым деревом. Денег на это ушло немало, хорошо, родители помогли. Акамине помнил, с каким трудом удалось найти умелого мастера резьбы по дереву, и как они с Широичи по очереди позировали для новой статуи. Хотя храм был и отреставрирован, и окружен молодыми вишневыми деревцами, популярности это ему почти не добавило, и он по-прежнему оставался тихим и спокойным местом. Невидимый для людей китсунэ сидел на крыше святилища, позволяя ветру безнаказанно трепать свои длинные волосы и роскошный мех. Это был максимум отпущенной ему свободы. Хотя данный факт его больше не волновал, потому что через несколько лет он навсегда покинет это место, чтобы никогда не вернуться. А что такое пара лет по сравнению с отпущенной ему вечностью? И тогда будут новые лица, новые развлечения, новые истории, счастливые, как эта, или кровавые, как его любимые сказки. Все дороги этого мира открыты перед ним, и судьбы сотен тысяч людишек находятся в его руках...

Nadya5: А еще я картинку дорисовала)))) Кому не понравится - на того обижусь ужасно)))))

Сакура: что-то нарисовался какой-то злой божок, что есть не хорошо. а вот новый мальчик просто зая)))а на картинке мне он даже больше нрав, чем Акамине. наверно, мне просто больше нравятся блондины а вабще довольно интересны поворот сюжета. особенно мне нрав:Труднее дело обстояло с процессом социализации, в лучшем случае, Широичи считали человеком без комплексов, а Акамине уже устал объяснять ему, что не надо так явно его лапать прямо на улице. Потом смирился и просил делать это хотя бы незаметно для окружающих. И вообще, он просто не мог ему ни в чем отказать, впрочем, попробуй отказать, если мысли чаще всего им в головы приходили одинаковые, а Широичи не стеснялся их не только высказывать, но и воплощать в жизнь. просто супер кавай)))

Nadya5: Божок не злобный, для демонического лиса так вообще слишком добрый)))))

Сакура: ну так я не спорю же) просто сказала) а мона картинку потырить???

ireyan: я где-то видела мангу про лисенка с 9-ю хвостами, интересная была...

Nadya5: Сакура мона))))) ireyan не Наруто случаем??? я про других даже не слышала. Хотя когда писала, специально по инету полазила, искала материал про китсунэ

My soul is sun: Потрясающе! Слов просто нет! Дорогая Надя! Читаю все твои фанфы (которые ты выкладываешь) и от всех в восторге! Остаётся только одна просьба: ЕЩЁ!!!



полная версия страницы