Форум
RPS TH: "Парафин" [angst, POV]
armani: НАЗВАНИЕ: «Парафин» АВТОР: armani СТАТУС: закончено КАТЕГОРИЯ/ЖАНР: slash, oneshot. РЕЙТИНГ: G. ПЕРСОНАЖИ: David, Tom.
Ответов - 1
armani: Мы умираем, заключенные в парафине неправильных выходов-тупиков из сказки об условиях и условностях. POV David. В комнате – смутный полумрак. Лучи солнца проникают сквозь полуопущенные газовые шторы, пронизывают букет из искусственных цветов в аляповатой вазе на подоконнике. Медитирую на нее минут пятнадцать, с момента, когда Симона сказала, что сейчас позовет сыновей и попросила подождать. Малолетние монголы отправились в очередной раз прощаться с каким-то там памятным деревом, и красиво забив на строгие указания в нужное время быть собранными, упакованными и готовыми к дальнейшему движению к порабощению мира. К счастью, такие вольности случались с ними редко, поэтому прощались. Немудрено – впервые за четыре месяца – дома. В кроватях, в которые толком не влезают-то уже, с кусками подгоревшего маминого пирога с ревенем в руках, в старых, рваных джинсах. Знакомая картинка – собирание своего детского сада после каникул и перерывов – вначале необходимость, сейчас ставшая толи привычкой, толи обычаем. Вначале – ГГ. Традиционный чай дома у Густава, с его бабушкой и сестрой. Георг, в спешке спихивающий вещи в чемодан, он никогда не бывает готов вовремя. Потом уже – Каулитцы – небольшой дом, с гравиевой дорожкой. Пыльные искусственные цветы во всех углах, запах парафина, Симона в длинной юбке и со связанными узлом волосами, неизменно приветливая и безразличная. Она устает от сыновей. Нет, безусловно, она их любит, как иначе-то? Искренне рада редким приездам, объятиям, расспросам и всему такому. Главное, чтобы они не затягивались слишком уж и не ломали ее устоявшийся мирок. Вот сейчас она поцелует каждого в лоб, вытолкнет за порог и помашет вслед, закрывая дверь. - Медитируешь?! – звонко, слишком резко для этого застывшего в капле парафина доме. Билла всегда много, он врывается весенним ураганом, привычно огибая желтоватую гипсовую скульптуру с отколотым носом на подставке. – Извини что задержались, там собралась компания каких-то фанаток… Машет руками и улыбается на все тридцать два. - …мы ждали, пока они уеб*тся куда-то! - Ясно с вами. – Поднимаюсь с дивана, хлопая его по плечу. – А где… - Сейчас придет, он в толчок побежал, – хихикает, - красоту наводить! - Иди на х*й, братик, – нежно произносит Том, входя в комнату. – Шайссе, еле дотерпел… Привет! Подходит ко мне и кладет руку на плечо, ловя мой взгляд. Не смотрю в ответ, но знаю, что там тоска кромешная. Он смаргивает и улыбается. - Так едем?! – Билл хлопает ладонью по запястью. Резкий звук разбивает атмосферу неприятной тишины, и я встряхиваю волосами. - Едем, – киваю, переводя взгляд с одного на второго. С*ки, ну и вымахали уже – так вроде привычно, а когда не видишь некоторое время – приходится опять вспоминать, как это надо запрокидывать голову для разговора с подопечными. И в кого только такие длинные и нескладные, не Симону же об этом спрашивать? Да и помнит ли она, с какими потомками татаро-монгольского ига, она грешила в далеком восемьдесят девятом? Когда Билл садится в машину, всегда очень смешно складывается пополам, а иногда – забывшись, стукается головой о раму. Поэтому Саки всегда придерживает, уберегая его от невольных травм, а нас от получасового ворчания, в адрес всех автопроизводителей. Раньше это вызывало улыбку, пока не приелось, впрочем, как и шутки Тома на эту тему. Сам старший, как ни странно, не то что не путается в своих одеждах, даже не спотыкается и не цепляется – если трезвый. Гибкий очень, ловкий. Раньше, я так и разбирался, если ребятки, припрятав где-то бутылку виски, успешно вводили ее в действие. У Билла вид значительный и загадочный, двигается осторожно и смирно, только глаза в разные стороны смотрят. А Том наоборот – цепляется за все подряд, теряется в трех стенах и норовит где-нибудь приземлиться посидеть «всего минуточку» - расплавленный парафин. Захлопываю за собой дверцу, и киваю водителю. Поехали. Вот что точно медитация – процесс выбора одежды. Уже смирно сидит на диванчике в холле этажа Густав, в стороне разговаривает по телефону Георг, вышедший из номера минуту назад Билл, о чем-то негромко беседует с Наташей, которая по-хозяйски поправляет ему воротник куртки, глядя в хромировано-полированные двери лифта. И не имея рентгена, и умения проникать взглядом сквозь стены, я знаю, что Том задумчиво созерцает содержимое «кепочного» чемодана, и усиленно решает «синяя или все же зеленая». И подгонять его бесполезно, впрочем, как и пытаться давать советы. Только мирно ждать, пока в этой дредастой голове совершатся все необходимые мыслительные процессы. - Пните кто-то Тома. Сколько можно возиться? – ворчу, протирая болящие глаза ладонями. - Он спустился вниз полчаса назад, - всезнающе отзывается Густав. Что? Видимо эта мысль, отражается на моем лице, поскольку драммер пожимает плечами, и хмыкает: - Откуда я знаю, что его сегодня так рано подорвало? - Билл? Младший, наконец, отрывается от созерцания своего бесподобного отражения и отвечает вполоборота: - За выполнение обязанностей пресс-атташе Тома, мне положена дополнительная плата? Это можно было бы считать смешной шуткой, если бы оно не повторялось с завидной регулярностью, во всех подобных случаях. Иногда младший напоминает мне обезьянку, заучившую несколько трюков, и ждущую поощрения за очередное успешное исполнение. - Только в случае, если за выполнение обязанностей любящего родственника, станут платить во всем мире. По контракту. - Ты сволочь, - вздыхает звезда. – Не по контракту. Мне надо на карманные… - Едем? – Георг завершил разговор и подходит ближе, засовывая трубку в карман. Очередное мгновение, застывшее в парафине прошлого. Воск сейчас трудно достать, цивилизация искусственных заменителей. Медитация – наблюдение за рассказами Георга о своей прошлой подружке. Он смешно иллюстрирует размер ее груди и перекривляет манеру говорить, неприятно растягивая гласные. Билл сидит на краешке дивана и задумчиво с неким садистским удовольствием, отгрызает головы желатиновым мишкам – тела он почему-то аккуратно складывает на столе рядом собой. Ему хоть учебник сопромата читай, будет кивать с таким же согласием – звезда не с нами, а где-то в дебрях своего мира, нарисованного карандашом для глаз на блестящей поверхности миллионного диска. Густав тяжело зевает, но интерес удерживает его здесь. Если он не услышит, как именно Гео послал незадачливую подружку – не заснет точно. Его длинный нос торчит из всех секретов команды, наш милый Буратино. Он не в силах пропустить хоть какую-то новость, даже если бы с большим удовольствием закутался в толстое одеяло, отвернулся к стенке и вырубился. - Билл! Нет, я честное слово, не ожидаю реакции. Ну какие нормальные люди, отзываются, когда их зовут по имени, а? Чушь ведь. - Мм?- выныривает из своих хрупко-парафиновых размышлений и по-детски морщит нос. - Где твой братец, а? Неужели он может пропустить хоть одно обсуждение прекрасных... баб? Младший закатывает глаза и собирается озвучить привычную «остроумную» фразу. Машу рукой и рывком поднимаюсь с дивана, покачиваясь вместе с едущим турбусом. - Не сидите долго. Не отдыхать едем. - Билл, а что с Томом в последнее время? - из-за полуоткрытой двери. Билл тоскливо разглядывает полусдершийся лак на ногтях правой руки. Тишина. Он клубочком свернулся на своей полке, неловко подвернув ногу и обняв почти плоскую подушку. Спит. Крепко, спокойно – лицо тихое, умиротворенное. На щеках – тени длинных ресниц, чуть подрагивают, рот полуоткрыт и видна влажная полоска зубов. Несколько секунд просто эстетически любуюсь этим зверьком, потом поднимаю сброшенное покрывало, и укрываю его, аккуратно подтыкая по краям, и убирая, чтобы не лезло в лицо. - Дэйв? – беспокойно шевелится. Брови собираются жалобным домиком, а я почему-то не могу отвести взгляд от маленького поперечного шрамика. – Ты мне снишься? Где-то за окном барабанит по стеклам дождь, цепляясь костлявыми полупрозрачными пальцами за ледяной металл обшивки. - Снюсь-снюсь. Спи. Это даже не слова, так – движение губ, читаю в мимике: - Мне плохо без тебя. Его дреды пахнут парафином и медом. Водитель в полуоткрытую дверь замечает мой кивок и послушно останавливается. - Ты во второй бус? А мы еще немного посидим, – тоскливо, рука с обдертым лаком на металлическом поручне. Тишина.
полная версия страницы